– Тебе сейчас надо много спать! – Нисса поднялась. – Я вижу, вы хорошо здесь похозяйничали!
Похвала оказалась приятной. Внезапно страшная мысль пришла мне в голову, заставив подпрыгнуть. Я же забыла снять белье с изгороди! Может, здесь воруют все, что плохо лежит и хорошо сушится? Из-за меня Нисса лишится дорогих сердцу тряпок!
Расцепив руки девочки, я рванула к выходу, мечтая, чтобы ничего не пропало. Тут полог на входе в дом отодвинулся, и я влетела животом в большую плетеную корзину, накрытую светлым домотканым полотенцем, из-под которого выглядывали ощипанные куриные лапы и ярко-желтые, круглые бока то ли яблок, то ли апельсинов.
– Эй! – раздался возмущенный мужской голос. – Пропусти, чего стала?! Тяжело же!
Я растерянно заморгала, потому что обладателя голоса нигде не было видно. Наконец, разобралась – на меня снизу-вверх смотрел… карлик! Вздохнув, мужчина опустил ношу на пол. У него была слишком большая голова для низенького коренастого тела, доходившего мне едва ли до груди, короткие искривленные руки и ноги. Косо подстриженная темная челка густой копной спадала на широкий лоб. Черные глаза разглядывали меня излишне внимательно. Наконец, мужчина выдал вполне привлекательную улыбку, блеснув ровными белыми зубами на заросшем темной щетиной лице.
Он выглядел лет на тридцать, не больше, и, если бы не его рост, я бы посчитала его вполне симпатичным.
– Простите!.. – пробормотала я. – Давайте помогу!
Схватила корзину, рывком подняла. Тяжеленная! Потащила ее к столу.
– Я бы сам донес, – весело сказал он мне вслед. – А куда ты так спешила?
И точно, тряпки! Взвыв, я рванула к выходу.
К моей радости, на Ниссино тряпье никто не покусился. Я сгребла его в кучу и занесла в дом. Там все оказались при деле. Мера, болтая ногами, сидела на лавке и ела кусок хлеба с маслом. Темноволосый мужчина – ну не могу называть его карликом даже мысленно! – грыз сыр. Нисса ловко разделывала курицу.
– Вот, все выстирала! – я положила кучу на пол.
– Спасибо, доченька! – похвалила Нисса.
Подошла ко мне и поцеловала в щеку – руки у нее были в птичьей крови, – и я смутилась окончательно.
– Сыр будешь? – подал голос мужчина. – Меня Бэк зовут!
– Нет, спасибо! – я села на скамью рядом с Мерой. На столе лежало несколько грязных морковок. Наверное, следует их почистить, раз уж лежат!
Сходила за ножом, которым собиралась отбиваться от негодяев.
– А ты у нас кто? – спросил у меня Бэк.
– А я у вас Марта…
– Эиринн! – в один голос поправили меня Нисса с девочкой.
– У нее память в Улайде отшибло! – наябедничала Мера. – Она вообще ничего не помнит!
– Спасибо тебе! – я шутливо погрозила ей кулаком, и Мера захихикала.
Нисса напевала песенку, вешая котел над разгоревшимся очагом. Я скоблила тупым ножом морковь под одобрительные взгляды хозяйки. Бэк уничтожал запасы еды из корзины.
– Ну что же, Марта-Эиринн! – произнес Бэк. Прикончив кусок сыра, он взялся за яблоко. Крепкие зубы вгрызлись в мякоть, сок брызнул во все стороны. – Нисса уже говорила, что тебя ищут?
– Бэк! – с упреком произнесла женщина. – Мы же решили, что обсудим все после праздника.
– Нет уж, давайте сейчас разберемся, а затем будем отмечать! Мера, красавица моя, а ну-ка, дуй домой! Мать тебя, наверное, уже обыскалась!
– А можно я еще с вами посижу? – заныла девочка.
– Нет! – рявкнул Бэк, скорчив страшную мину. – Убегай сейчас же, а то я тебя съем!
Мера засмеялась. Затем спрыгнула с лавки и помахала мне рукой.
– Вечером увидимся! У реки!
– Да придем мы, придем! – улыбнулась ей Нисса.
Когда девочка убежала, Бек, подперев ладонью щеку и не забывая жевать яблоки, снова принялся меня рассматривать. Я молчала, скребя последнюю морковь. Что бы еще почистить?!
– А ты знаешь, Марта-Эиринн, что воровство в Мунстере запрещено? Наш король Гургаст Худой, да продлят Боги его дни, величайшим указом запретил сие занятие на своих землях.
– Прискорбно, – согласилась я. – А что, прямо так сильно ищут?
Бэк кивнул. Нисса, тяжело вздыхая, кидала куски курицы в котел. Я стала нарезать морковь маленькими кубиками, затем все мельче и мельче.
– Разыскивают северянку, не говорящую на всеобщем языке. Рост, цвет глаз и волос – все сходится! Хотя, я даже и представить себе не мог, что ты у нас такая красотка!
Я удивленно заморгала. Это что сейчас было? Комплимент?
– Так зачем же тебе понадобился меч? – продолжал допытываться Бэк.
– Вообще-то, это был кинжал, – призналась ему. Впрочем, какая уже разница?! – Мне теперь придется бежать из города?
– Не пройдешь мимо стражи у ворот, – покачал головой Бэк. – У них есть твое описание.
– Печально. А что будет, если меня поймают?
– Законники всегда на стороне знати и воинов. Думаю, штраф окажется слишком большим, чтобы вы, девочки, смогли его заплатить. Тебя посадят в тюрьму, Марта-Эиринн. А знаешь ли ты, что делают в камере с такими красотками?
И. криво ухмыльнувшись, он протянул руку к моей груди, наверное, решив на деле показать, что ожидает меня в ближайшем будущем. Я задумчиво подкинула нож и, поймав, с силой всадила его в столешницу. Надеюсь, поймет! Жаль, если придется показывать, насколько легко перерезать человеку горло даже тупым лезвием.
Бек усмехнулся, но руку убрал.
– Ты уже нарезала морковку? – Нисса подошла к столу – Какая молодец! А где у нас каштаны?
– Здесь, – я протянула ей глиняный горшок.
В конце прошлого лета мы с мужем были в Париже, прошлись по Елисейским Полям, попали в Лувр и гуляли по набережной Сены. Отовсюду доносился тонкий запах французского сыра и жареных каштанов с медом. Жизнь казалась прекрасной, и слово «развод» еще ни разу не прозвучало в нашей с Сергеем совместной жизни.
Как же давно это было!
– Гильдия сможет тебя защитить, – произнес Бэк, возвращая меня в реальность. Надо признаться, она была так себе, средней паршивости. – Это решится уже завтра. Нужен третий поручитель, моего слова и мамы Ниссы не хватает.
– Я уверена, Фелиса согласится, – отозвалась пожилая женщина.
Она добавила в котел пряные травы, по дому разнесся аппетитный запах. Меня уже мало волновали Гильдия и поручители, потому желудок умолял, вернее, требовал пищи.
– Думаю, согласится! – произнес Бэк, слезая со скамьи. – Ты очень много для нее сделала. Ладно, я пойду прогуляюсь, поговорю с ней! Да, и кинжал мне отдай, – это уже мне. – Не надо его в доме держать! Попробую продать через знакомых.
Я покорно достала украденную вещь. Бэк прав, лучше избавиться от улики! Карлик, покрутив в руках кинжал, хмыкнул, затем пробормотал что-то нелестное о моих умственных способностях. Я промолчала, потому что была с ним согласна. Надо же было до такого додуматься?! Впрочем, в тот момент я думала только о том, чтобы сбежать.
– Бэк, а ужинать? – удивилась Нисса. – Разве не останешься?
Он покачал головой.
– Нет, зайду за вами вечером. Прощай, моя красавица! – это, наверное, уже мне.
– До свидания! – растерянно произнесла я.
Бэк ушел. Нисса помешивала суп, тихонечко о чем-то напевая. Я прислушалась – речь шла о любви воина и принцессы. На пути у влюбленных возникло непредвиденное препятствие в виде смерти этого самого воина. Печально!
– Пойдем, деточка, платье померим, пока суп не сварился, – сказала мне Нисса. – Сегодня праздник, нечего тебе в обносках ходить. Ты у меня настоящая красавица!
Она поднялась, я же осталась в нерешительности сидеть на лавке. Как-то все неправильно получается! Не только попала в чужой мир, но еще и заняла чужое место…
Нисса тем временем открыла сундук и достала из него аккуратно сложенные вещи.
– А Бэк знает, что я – не твоя дочь?
– Знает! – кивнула женщина. – Он единственный, кто в курсе. Будет лучше, если другие будут считать тебя Эиринн.
– Почему?
– Я живу здесь уже много лет и знаю, как много в этом месте мерзавцев! К тому же, здесь плохо относятся к новоприбывшим. Особенно, когда те не могут за себя постоять.
Я хотела возмутиться, но промолчала. Уж что-что, а постоять за себя я всегда могла!
– Если они будут думать, что ты – моя дочь, а Гильдия встанет на твою защиту, тебе ничего не грозит. Посмотри, вот платье Эиринн! Она, конечно, была чуть меньше ростом, но такая же худенькая, – Нисса держала в руках сложенную темно-зеленую материю.
– Спасибо! – я взяла одежду давно умершей девочки. Нисса права! Сейчас не время устанавливать свои правила. – Мне сразу примерить?
– Как хочешь! Можешь после еды. Сейчас еще плащ и фибулу поищу (прим. – круглая брошь, обычно используется как застежка для плаща), – и она вернулась к раскопкам в сундуке.
Я быстро скинула уродливую тряпку, служившую мне платьем, которая в Москве сгодилась разве что на половую тряпку.
